Этот материал – выдержка из книги «Шак без купюр: моя история», написанной Шакилом О’Нилом в соавторстве с Джекки Макмалланом (Mine O’Nine inc. 2011, перепечатано издательством Grand Central Publishing).
«В межсезонье-2006, после того как я стал чемпионом НБА в составе „Майами“, я отправился в Китай рекламировать свою новую линию одежды. Пэт (Пэт Райли – главный тренер и генеральный менеджер клуба. – Прим. „Чемпионат.com“) в этот период был занят тем, что рассылал нам, игрокам, письма с инструкциями о том, как нам контролировать уровень жира в организме. Он рекомендовал нам новые и улучшенные методики, но, если честно, я даже не открывал своё письмо. Я знал, что и так „сделаю“ нужную цифру.
Пэт опасался, что победа расслабит нас, даст ненужное чувство комфорта. И если начистоту, то он был прав. Именно так и случилось.
Мы праздновали наше чемпионство чуть дольше и чуть активнее, чем следовало. Слишком много вечеринок, слишком много рекламы, слишком много отмечаний. Мы потеряли хватку.
Я появился в тренировочном лагере без единого шанса показать намеченную мной же цифру в 13% жира. И я был не один такой. Антуан Уокер и Джеймс Поузи также провалили этот тест и были дисквалифицированы. „Крестовый поход“ против лишнего веса был очень тяжёлым, и я сильно устал от него. Устал питаться одной водой 24 часа в сутки. Устал есть кроличью пищу. Я говорил парням: „Вы серьёзно думаете, что Райли делал всё это в “Лейкерс»? Неужели вы верите, что он вот так же гонял Мэджика каждый день за лишний вес?" Просто Пэт был раздражён тем, что мы вернулись из отпуска не в лучшей форме, и ему нужно было закрутить гайки.
Тренировки становились всё тяжелее и длиннее. А после труднейших занятий нам приходилось работать ещё и на специальных велотренажёрах. К нам были прикреплены специальные датчики, которые выводили на специальные экраны данные о работе сердца. У каждого свой экран с фамилией и свой велосипед, настроенный специально под конкретного человека, в зависимости от его возраста, роста и веса. Райли периодически заглядывал в эти экраны и если видел не устраивающие его цифры, начинал кричать: «Шак, поднажми, Поуз, поднажми!» На каждом велосипеде был установлен микрочип, который записывал всё.
Но мы научились обманывать эту аппаратуру. Я и Гэри Пэйтон заметили, что если бить по специальным датчикам, привязанным к руке, если тереть их, то на экранах отображается более высокая интенсивность работы сердца – даже если ты при этом не стал сильнее и быстрее давить на педали. Дуэйн Уэйд и Джеймс Поузи тоже знали этот трюк. Дошло до того, что мы порой улыбались, сидя на этих тренажёрах, а Пэт, подозревавший что-то неладное, думал про себя: «Какого чёрта они веселятся?»
Сотрудничество Шакила О’Нила с «Майами» принесло команде первое и пока единственное чемпионство в клубной истории
Сезон мы начали ужасно. В тот вечер, когда мы подняли под своды арены чемпионский баннер, «Чикаго» разделал нас с преимуществом в 42 очка. Из 12 игр на старте чемпионата мы проиграли 8. Пэт тоже справлялся не лучшим образом. Раньше он всегда надевал в выездных матчах костюм и галстук, но когда мы выиграли титул, он несколько раз позволил себе появиться на людях в джинсах или спортивном костюме. Естественно, как только поражения пошли чередой, вернулось и время костюмов с галстуками.
Уэйд был не в лучшей форме, поскольку у него были проблемы с запястьем. Каждый соперник «умирал» на паркете в матче с нами, поскольку мы были действующими чемпионами. Вдобавок ко всему я травмировал колено в игре против «Хюстона» — шестой по счёту в «регулярке». Поначалу мне диагностировали растяжение, но вскоре выяснилось, что нужна артроскопическая операция. После неё я пропустил 35 матчей. Дальше – больше. Не прошло и месяца после моего возвращения, как Ди-Уэйд повредил плечо. Даже сам Пэт был вынужден взять больничный из-за болей в бедре и колене. На самом деле, я думаю, ему был больше нужен больничный, чтобы отдохнуть от нас. Мы являли собой полный бардак.
Непонятно как, но в том сезоне мы всё-таки умудрились выиграть в чемпионате 44 встречи. Но в первом же раунде плей-офф были всухую вынесены тем же «Чикаго». Скажу вам, одно дело, если вас обыгрывает 4-0 «Чикаго» с Майклом Джорданом и Скотти Пиппеном, и совсем другое, если это же делает «Чикаго» с Луолом Денгом и Беном Гордоном.
Как бы то ни было, сезон-2007/08 мы начали ещё хуже. 22 декабря мы играли против «Юты», и я метнулся за боковую в надежде спасти улетающий в аут мяч. Опрокинув судейский столик, я повредил ногу – бедро, голеностоп, всю ногу целиком. Взял пару выходных, а после перерыва на Рождество усугубил повреждение. Но обследование не выявило ничего серьёзного.
Мы пробовали лёд, отдых, антивоспалительные процедуры, растяжку – всё. Но ничего не помогало. Мало того, у меня начала болеть спина. Тренерский штаб не знал, что со мной происходит, я сам был расстроен донельзя. Но всё же не так расстроен, как Пэт. Команда проигрывала один матч за другим, и я был очень ему нужен.
В конце января Райли заставил меня пройти ещё одно МРТ, которое показало, «повреждения мягких тканей и небольшое воспаление». Но – никаких «структурных повреждений». Врачи гадали, подозревая надрыв, но, уверяю вас, Пэт стал думать, что я симулирую травму.
Как-то раз я стоял в раздевалке и морщился от боли. Настроение было хуже некуда. Ко мне подошёл Зо (Алонзо Моурнинг. – Прим. «Чемпионат.com») и стал рассказывать, что, когда он был главной звездой «Хит», лидером команды по набранным очкам, подборам и блок-шотам, он всё равно был для Райли «мальчиком для битья». «Он всегда строит своих звёзд, такой у него стиль», — сказал Зо.
Не знаю, может, Моурнинг и мирился с подобным стилем, но я не мог. У меня была травма, с которой я никак не мог разобраться, а Пэт в это время распускал слухи о том, что я симулирую и не хочу играть и тренироваться. О том, что я сейчас развожусь, что дела у команды идут неважно и мне вообще не до баскетбола. Когда я перешёл в «Финикс», генеральный менеджер «Санс» Стив Керр признался мне, что Райли говорил о том, что я выдумал себе травму. Я это слышал и от других людей.
Не скрою, это задело меня. Если бы он просто вызвал меня на разговор и сказал: «Что-то перестало работать, так что я думаю, тебе пора уйти» — всё было бы совсем по-другому. Мы избежали бы массы неприятных моментов.
Билет из Майами был выписан мне в середине февраля. Тогда напряжённость между тренером и игроками достигла максимальной отметки. Помню, как Джейсон Уильямс однажды пришёл на тренировку с опозданием примерно секунд на десять. Райли начал орать на него: «Пошёл вон отсюда!» Они начали переругиваться, Джей-Уилл разворачивается, чтобы покинуть зал, и в сердцах пинает тележку. Жевательные пластинки «Ригли» разлетелись по всему залу… Он уходил, но я сказал ему вслед: «Джей, вернись обратно. Никуда не уходи». Уильямс был, как это сказать, моим парнем, я привёл его туда. Так что я чувствовал ответственность. Услышав мои слова, Пэт тут же переключился на меня. Я попытался объяснить ему, что мы все одна команда и нужно держаться вместе, а не вышвыривать игроков из зала за мелкую провинность. Но он заорал, что если мне что-то не нравится, то мне следует тоже выметаться с площадки. Тогда я сказал: «Почему бы тебе не заставить меня это сделать?»
Я сделал пару шагов в сторону тренера, между нами встал Юдонис Хэслем, но я оттолкнул его. Тут меня попытался схватить Зо, но я и его отшвырнул, как тряпичную куклу. Мы сошлись с Райли лицом к лицу. Я тычу ему пальцем в грудь, а он всё отбивает мой палец в сторону. Дело принимает серьёзный оборот. Он орёт мне «F… you!». Я ему в ответ: «No, F… you!». Моурнинг пытается нас успокоить, но при этом у него в голосе нотки паники: «Большой парень, не нужно, Большой парень, ты что!» Наконец я повернулся к нему и сказал: «Не бойся, я не стану его бить. Ты же думаешь, что я ненормальный?»
Райли решил, что тренировка на этом закончена и отправился в свой офис. Остальные просто застыли. Никто не знал, что делать. Думаю, все были в шоке, поскольку никогда не видели, чтобы кто-то выступал против Пэта. Меня все старались обойти стороной, поскольку у меня на лице было выражение из серии «Шак на пределе». Всем было ясно, что со мной в этот момент лучше не связываться.
По сути, это был конец моей карьеры в «Хит». Я это знал, и Пэт это знал. Тем же вечером я позвонил своему дяде Майку и своему агенту Перри Роджерсу и сказал: «Давайте просить о трейде, пока Пэт не вывернул всё по-своему». Я знал, что он умеет это делать.
Вскоре Райли позвонил Роджерсу и сказал: «Всё кончено, мы меняем Шака». Перри в ответ попросил паузу, чтобы прилететь лично и обсудить это. Но Пэт заявил, что это ни к чему и сказал про вариант с «Финиксом». Перри перезвонил мне, и я в ту же секунду сказал: «Поехали».
После трейда Пэт отрицал какие-либо проблемы между нами. Прессе он сказал, что любил меня раньше и любит сейчас.
Но он говорил это неискренне. Он ненавидел меня за то, что я осмелился бросить ему вызов. Он не любит вызовы. Уверен, он думал, что я хочу разрушить созданную им культуру. Возможно, он был прав. Этой «культуре» нужны были коррективы.
Грустная часть истории в том, что немного понимания, контакта могли всё исправить. Пока я понимаю, что происходит, со мной не будет проблем. Будь со мной прям и честен – и всё будет в порядке. Не нужно сегодня говорить мне, как ты «любишь меня за то, что я нанёс этот „франчайз“ на карту», а через два дня сбагривать меня в другой клуб. Будь честен, говори со мной, как мужчина.
Я и сейчас слышу слова Пэта: «Я намерен убрать из-под сводов арену эту майку Майкла Джордана (увековеченную „Хит“ в знак уважения за заслуги Его Воздушества перед баскетболом. – Прим. „Чемпионат.com“) и водрузить на её место твою, с номером 32. Ты так много сделал для этой команды, ты заслужил, чтобы именно твоя майка стала первой, выведенной из обращения в „Майами Хит“.
А потом – вот так вот запросто – меня в клубе не стало».
Заглавное фото: Fotobank.ru/Getty Images